Я иду по пути навстречу трамваю. Я верю - трамвай свернет. (с) Метам
Мой бедный старый друг, ты выглядишь усталым,
На свадьбах ты грустишь, а на поминках пьёшь.
Мы многое даём, пусть возвращаем мало,
Не слыша голос свой - где стонешь, где поёшь.
В набат ударит гром, и гулкие раскаты
Вдруг прозвучат в душе, дадут толчок крови.
Ни совести, ни счастья нам никогда не хватит,
Но я бы попросил надежды и любви.
Пусть будет всё как есть, и пусть судьба диктует
Нам правила свои, и пусть всю ночь льёт дождь.
Побереги года, тебе их не прибудет.
А память под сосок опять загонит нож.
И что осталось нам - лишь серые квартиры
Нас пустят на ночлег, чтоб пищу дать уму.
В пыли там потолок, и пол в крысиных дырах.
Не полюбив, не знаю. Не зная, не пойму.
Утихнет гулкий гром, и медленно стекает
Река бездушных дней из горлышка в стакан.
На посошок налей - и мы уйдём, не зная,
Что начался потоп. Мы не закрыли кран.
Ларс.
На свадьбах ты грустишь, а на поминках пьёшь.
Мы многое даём, пусть возвращаем мало,
Не слыша голос свой - где стонешь, где поёшь.
В набат ударит гром, и гулкие раскаты
Вдруг прозвучат в душе, дадут толчок крови.
Ни совести, ни счастья нам никогда не хватит,
Но я бы попросил надежды и любви.
Пусть будет всё как есть, и пусть судьба диктует
Нам правила свои, и пусть всю ночь льёт дождь.
Побереги года, тебе их не прибудет.
А память под сосок опять загонит нож.
И что осталось нам - лишь серые квартиры
Нас пустят на ночлег, чтоб пищу дать уму.
В пыли там потолок, и пол в крысиных дырах.
Не полюбив, не знаю. Не зная, не пойму.
Утихнет гулкий гром, и медленно стекает
Река бездушных дней из горлышка в стакан.
На посошок налей - и мы уйдём, не зная,
Что начался потоп. Мы не закрыли кран.
Ларс.